Владислав Жеребьев - Марланский квест [СИ]

— Вижу троих. — Подал голос Азир, из кустов на обочине. — Три идиота со здоровенными арбалетами на конного панцирника. Потому сразу и не стреляли что там завод тугой. Да, командир. Вы бы головы не поднимали.

— Как скажешь. — Попытавшийся было приподняться, Зимин рухнул лицом в прелую листву и ощутил затылком волну от ринувшегося в пустоту смертоносного снаряда. — Однако черти, стреляют хорошо. Может с ними поговорить.

— Стали бы они разговаривать. — Отозвался Барсук из оврага. — Они нас именно продырявить хотят. Не иначе чтобы беседу завязать.

— Доктор прав. — Согласился Азир, тщетно рыская глазами в поисках ускакавшей лошади, на седло которой он поутру, с любовь и тщанием пристраивал охотничий лук. — панцирный арбалет, штука убойная. Конного ратника срубает с седла. Пешего, в легкой кольчуге или коже насквозь пробивает.

Небольшая передислокация успеха не принесла и толстые, в пару пальцев толщиной, арбалетные болты, вновь наполнили воздух.

— Я вам удивляюсь господа, — наконец подал голос Амир. — Нас убивают, а вы ведете себя так, как будто, так и надо. Я вот боюсь до чертиков, даже с высоты всего своего боевого опыта.

— И я боюсь, — лихо признался Зимин. — Да так, что зубы сводит. Однако тоже о войне не понаслышке знаю. Меня больше наш гер доктор поражает.

— А что я, что я? — Глухо отдалось из канавы. — Я так боюсь, что даже пошевелиться не могу. Был бы ручей, в котором я имею честь мокнуть, на пару сантиметров обширней, и я бы рисковал просто утонуть.

— Так уберись оттуда.

— Не могу.

— Почему? Ты же не в зоне обстрела. Эти лоботрясы бьют по дороге, а о тебе и думать забыли.

— Ноги не ножат, руки не ручат, голова не головит. — Честно признался Барсук и тут в его голосе появились первые острые, как битое стекло, нотки нешуточной паники. — Я от страха дышу то с трудом. Чудо что вообще разговариваю.

— Что-то затихли наши стрелки. — Азри снял с головы меховую шапку и насадив ее на ножны, осторожно высунул из-за укрытия, приготовившись что сейчас этот прекрасный головной убор будет безнадежно испорчен, однако вопреки всем ожиданиям целостность шапки не нарушилась. Решив спровоцировать стрелков, десятник поводил ножнами с мехом вправо и в лево да так, что стороннему наблюдателю должно было почудиться что и не приманка — это вовсе, а чья-то глупая голова, однако и тут немедленной реакции не последовало.

— Стрелы у них что ли закончились? — Сглатывая вдруг набежавшую слюну, предложил рейдер.

— А может ушли. — Пожал плечами Азир. — И я, кстати, склоняюсь к последнему.

И тут он сделал невероятную по мнению Зимина глупость, а именно, отделился от свеого камня и быстрым движением бросился вперед к оврагу. Ни гудения тетевые, не басовитого завывания болта вновь не произошло.

Некоторое время Слава и десятник, упражняясь в ловкости, в полуприседе скакали от кочки к кочке, прикрывая голову и взывая к богам слабоумия и косорукости, которые должны были покровительствовать разбойникам, когда вдруг из оврага не последовало другое предложение.

— Ушли они. — Пояснил Барсук, и к удивлению, остальных, вывалился на дорогу в самом неприятно, открытом и подставленным под все возможные виды атаки месте. — Ушли и след их простыл, и я бы даже сказал, уехали. Ограбили нас братцы. Они может и убивать сначала хотели, а потом увидели таких замечательных лошадок, на которых сидели три олуха, оценили запас провизии и снаряжения и решили, что этого хабара им будет более чем достаточно. Их трое, и нас трое. Удивительное совпадение.

И тут Зимина ожгло бичом лютой безысходности. Отринув осторожность, он вскочил и в панике заозирался, пытаясь найти свою лошадь.

— Чего ты командир? — Воскликнул Азир, увидев, как на лице командира отразилась вся безысходность положения. — Не переживай. Найдем мы еще лошадей и провизии. Да и потом лес тут, не пропадем. Животные тут ходят вкусные.

— Рация. — Слава сжал кулаки и в отчаянии мотнул головой. — Рация для связи с Подольских. Она же у меня в седельной сумке была!

Надо сказать, что одежды, теплой и удобной, путники до конца не лишились и после детального осмотра своих вещей, Серый и я обнаружили на дне вполне приличные комплекты термобелья. Такие же наверняка были сейчас и на Барусе с Суздальским, так что теперь, за них, в плане неминуемого переохлаждения, я не волновался. Свои страхи и переживания я решил, на всякий случай Серому не озвучивать, и только как следует отогревшись и хлебнув горячей похлебки, решил поделиться своими мыслями.

— Долго они. — Руки мои сжимала теплая миска с похлебкой, хорошо сдобренной волокнами тушенки и горохом. То еще варево, однако в приготовленном виде могло творить чудеса.

— Путь не близкий, для пешего то. — Легкомысленно отмахнулся, сидевший рядом, ставленник Подольских. — Пока туда сгоняют, пока обратно, времени пройдет прилично. Придут они усталые, возможно даже с трофеями и нам нужно будет их встретить жарким костром и горячей пищей. Было бы еще немного горячительного, однако вы, уважаемый негоциант, разожгли им огонь.

— А кто же знал то! — Попытался защититься я, хотя внутри и понимал, что трата спиртного помогла всем нам. — Я и не думал, что там что-то кроме воды.

— Не думал он. — Покачал головой Серый. — Я вижу, вы, Сбирский, не часто это практикуете.

— Не хамите Серый! — Я неприязненно взглянул на своего спутника, попытавшись передать через свой взгляд все негодование и протест, однако должного действия на него это не произвело.

— А я и не хамлю. — В тон мне ответил он. — Тут просто другое общество, другие стандартны морали и поведения, и некоторые, думающие головой вряд ли продержались здесь так же долго, как и мы. С другой стороны, от рационального мышления я тоже не призываю отказываться. Мышление, штука замечательная.

Наконец кусты зашевелились и на поляне, которую я стихийно выбрал для нашего лагеря, показались советник и полковник. За время похода они преобразились, приобретя меховые штаны и накидки, а Амир теперь щеголял в круглой шапке с звериным хвостом аля «Зверобой». Прибавилось у них и снаряжения в виде пары охотничьих луков, доброго колчана стрел и арканов, которые каждый из прибывших закрепил на поясе.

Молча опустившись на землю, около костра наши разведчики поставили озябшие ладони под ласковые волны тепла и так сидели несколько минут, пока Амир не поделился.

— Дело труба господа. В двух часах отсюда торговый лагерь горного народа.

— И в чем же заключается «трубность» дела? — Осторожно поинтересовался я.

— Не любят они чужих, а гостей со стороны степей втройне не уважают. — Отстукивая зубами кадриль поделился полковник. Мы там немного пошумели и теперь нас ищут.